Мировой опыт исследования женской проблематики. А так же в разделе «Женские исследования

Феминология - наука, изучающая объективные закономерности положения женщин в обществе. Это наука, которая ставит перед собой задачи научного познания взаимоотношения полов, анализа причин существующих противоречий между ними, достижения научного понимания характера взаимоотношений мужчин и женщин в различных сферах жизни общества. Это наука, исследующая всю совокупность социально-политических, экономических и духовных закономерностей достижения равенства возможностей для мужчин и женщин, процесса изменения сложившегося статуса женщины как существа второго сорта.

Предметом феминологии является изучение социально-политических и экономических закономерностей решения женского вопроса, который всегда стоял перед обществом, но сегодня приобрел особое значение. Она изучает существующие общественные отношения, который складываются между полами, женскими и мужскими организациями, партиями; степень поддержки женского движения со стороны патриархатной власти; ищет пути ликвидации дискриминации женщин, изменения стереотипа мышления у представителей обоих полов; предсказывает пути решения женского вопроса в перспективе; вырабатывает рекомендации о путях и средствах вовлечения женщин в активную деятельность.

Метод феминологии основывается на общефилософском диалектическом методе научного познания, что означает знание и применение категорий общего порядка к конкретным проблемам и явлениям жизни. В феминологии используются такие общефилософские принципы научного знания, как единство исторического и логического, восхождение от абстрактного к конкретному, диалектика общего, особенного и единичного и др.

Метод феминологии характеризуется, во-первых, комплексным, системным подходом к изучению всех процессов и явлений, связанных с деятельностью женщин в обществе. Это значит, во-первых, что исследование любого явления происходит на основе четкого представления о том, что оно является частью целого и в нем проявляются действия общих закономерностей. Так, политология как наука, включает как часть целого политическую феминологию и проблему власти, электората и исследуется как общая закономерность. Во-вторых, социально-политический подход к решению женского вопроса рассматривается сквозь призму исторической миссии самих женщин, способных организовать мощное движение в защиту своих прав и влиять на общественно-политическую жизнь общества. В-третьих, современная феминология опирается на опыт прошлого, внимательно его исследует, осуществляет преемственность, а также выявляет перспективы и тенденции развития.

Мировой опыт преподавания и научных исследований женской проблематики

Западный мир стал уделять внимание исследованиям жен¬ского вопроса в начале XX века. Так, в США, в Вашингтонском университете в 1912 году читался курс "Женщины и экономическое развитие или влияние изменений в промышленности на статус женщин".

Институционализации феминологии значительно способствовало учреждение в 1977 году Национальной ассоциации по изучению женской проблематики (NWSA). Она провозгласила своей целью "дальнейшее развитие исследований и изучение женской проблематики в социальном, политическом и профессиональном планах в США и в мире, для чего рекомендовалось "использовать любые научные возможности".

Изучение состояния научных исследовании в области социальной феминологии за рубежом позволяет выявить некоторые тенденции. Первая: наблюдается стремительный рост интереса к женской проблематике в политологии, социально-экономической, социально-исторической, философской мысли в мире. Вторая: обращает на себя внимание отработанная методология и инфраструктура исследований женской проблематики, их международный и сравнительно-исторический характер, наличие компьютерного банка данных. Третья: за последнее время в западных странах значительно увеличилось число монографий и статей, журналов, диссертаций по проблемам теории и практики женского вопроса. Растет число специализированных национальных научно-исследовательских центров, укрепляется международное сотрудничество ученых и практиков. Четвертая: создана информационная система в этой области, регулярно публикуются документы и материалы ООН и ее специализированных учреждений, национальные доклады, статистические материалы, отчеты женских общественных организаций, отраслевых профсоюзных комитетов стран и т.п.

Проблемы становления феминологии в России

В России в развитии науки о женщине, как и в решении женского вопроса, можно выделить несколько этапов. Первый, предреволюционный, характеризовавшийся осмыслением идеологии женского вопроса, собиранием носителей этой идеологии, зарождением самого женского движения. Второй, послереволюционный, когда разрабатывались программы и шел процесс их реализации. В дальнейшем после 30-х годов, когда был выдвинут тезис о решении женского вопроса, женское движение почти полностью затихло. Прекратилось фактически и исследование "женского вопроса".

Трактовка женского вопроса в отечественной науке в 50-е-70-е и частично 80-е годы не всегда исходила из социальной практики, отражала реальные противоречия и тенденции общественного развития. Многие советские ученые разделяли официальную точку зрения, которая оптимистично утверждала, что женский вопрос в СССР уже решен. Вновь в повестку дня он вернулся уже только в середине 80-х годов.

Одной из существенных причин, приведшей к стагнации науки, явилось отсутствие женского движения. Фактически оно начало развиваться и восстанавливаться в стране только с 1987 г. С появлением женского движения, выступающего в определенном смысле как полигон социальной практики, стал возрастать интерес и к ее научному осмыслению.

Научные исследования в области женского предпринимательства существенно расширились в последнее десятилетие. Предметные области современных исследований включают не только описательный контекст, но и такие вопросы как формирование предпринимательского и финансового капитала, особенности управления женскими предприятиями, устойчивость женских предприятий и др.

Одним из методологических пробелов в исследованиях является трактовка понятия «женщина- предприниматель». Термину «женщина-предприниматель» трудно дать точное определение, так как не существует общепринятой дифиниции в академическом секторе. Предпринимательство, как область исследования, рассматривается экспертами из нескольких дисциплин, в том числе социологии, психологии и экономики. Междисциплинарность приводит к появлению и использованию разнообразных трактовок основных терминов. Определение женщины-предпринимателя варьируется от одного научного исследования к другому, при этом многие исследования не полностью учитывают различные критерии, связанные с определением женщины-предпринимателя. Ко всему прочему разнообразные национальные законодательства не позволяют придти к унификации в данном вопросе.

В этой связи следует выделить ряд проблемных вопросов

1. Какой процент собственности организации (компании) должен находиться под контролем женщины, чтобы она считалась принадлежащей женщине? В некоторых исследованиях отмечается, что женщина должна владеть, по крайней мере, 50% от компании для того, чтобы компания считать ей принадлежащей, в то время как другие исследования не делают это различие.

Х. Ли-Госселин и Дж. Гризе изучали женщин-предпринимателей в Канаде и оперировали термином женщины-предпринимателя в соответствии со следующими критериями: они должны владеть как минимум 1% предприятия, нести ответственность, по крайней мере, за одну управленческую функции (маркетинг, бухгалтерский учет, человеческие ресурсы или другие), а также работать на предприятии.

К. Инман изучал женщин-предпринимателей в США и учитывал следующие критерии: женщины должны владеть более чем 51% бизнеса, иметь менее 500 сотрудников, являтся основателем бизнеса (за исключением покупки или наследовании предприятий), управлять бизнесом, работать полный рабочий день на предприятии и получать большую часть своих доходов именно от предпринимательской деятельности.

2. Должны ли исследования по проблемам женщин-предпринимателей учитывать только те компании, которые учреждены женщинами или же они должны также рассматривать компании, которые были приобретены женщинами? Некоторые исследователи считают, что термин предприниматель относится только к людям, которые образуют новые предприятия, в то время как другие считают, что этот термин можно отнести и к владельцам компаний, не различая способ получения права собственности (покупка, наследование или создание).

Э. Шварц определила предпринимателя как «инновационное физическое лицо, которое создает и строит бизнес, которого до этого не было». Р. Хизрич и К. Браш определили предпринимателя как человека, который «создает новые ценности, посвятив необходимое время и усилия, принимая финансовые, психологические и социальные риски, и получает денежное вознаграждение и личное удовлетворение». Р. Беннет и С. Дэнн определяют предпринимателя, как «человека, который создал предприятие как новое, ориентированное на рост, с целью получения прибыли и достижения личного удовлетворения».

В соответствии с данной трактовкой, женщина-предприниматель – это предприниматель в строгом смысле слова

3. Должны ли исследования женщин-предпринимателей включать самозанятых женщин или женщины должны создавать новые рабочие места для других, чтобы считаться предпринимателями? Некоторые исследования считают, что термин предприниматель относится только к работодателям, в то время как другие рассматривают самозанятость как предпринимательскую деятельность.

Самозанятыми являются лица, которые работают на себя. Согласно этой трактовке, даже если владелец бизнеса рассматривается как самозанятые, самозанятое лицо не обязательно является владельцем бизнеса. Для того, чтобы рассматриваться в качестве собственника бизнеса, такой бизнес должен быть создан как предприятие, т.е. организация, которая преследует определенные цели.

4. Должны ли исследования по проблемам женщин-предпринимателей принимать во внимание тот факт, что они активно участвуют в управлении бизнесом или женщины-предприниматели могут просто быть владельцами компании, не будучи подключенным к руководству ею? Некоторые исследователи считают, что термин предприниматель относится только к владельцам компании, не делая никаких различий относительно руководства, в то время как другие считают, что предприниматель, в дополнение к владению бизнесом, также должны быть вовлечены и в управление им.

Р. Аидис утверждает, что понятие предпринимателя связано с инновационным поведением; в исследовании было отдано предпочтение термину бизнес-собственник, то есть, человек, который имеет свой собственный бизнес, и который принимает активное участие в его работе. Это определение не принимает во внимание то, как было получено право собственности, и не делает различие между работодателем и самозанятым.

Для А. Смита-Хантера, предприниматель связан с созданием нового бизнеса и он может управлять им или нет

Если предприниматель не принимает участие в управлении, то будет является только инвестором.

5. Должны ли исследования женщин-предпринимателей принимать во внимание цели компании? Некоторые исследователи считают, что термин предприниматель должен применяться только к людям, чьи цели связаны с получением прибыли и ростом и исключают владельцев малого бизнеса, созданных с главной целью – достижения личных целей и выполнения семейных потребностей; в то время как другие исследователи не делают никакого различия между ними.

Учитывая перечисленные факторы предлагаем следующее определение: женщина- предприниматель – женщина. Которая владеет 50% или более формальной организации (независимо от того, как она получила право собственности и количества наемных работников). Которая активно участвует в ее работе в качестве руководителя или администратора, которая преследует цель извлечение прибыли.

Данное определение, на наш взгляд, отражает особенности осуществления предпринимательской деятельности в современной экономике. Основными тенденциями которой являются развитие сетевых структур, смещение акцента на аутсорсинг, информатизация управления и др.

Вконтакте

Как уже было сказано выше, гендерные исследования играют значительную роль в различных направлениях гуманитарных наук. Выяснение роли полов в развитии культуры, их символического и семиотического выражения в философии, истории, языке, литературе, искусстве позволяет выявлять новые аспекты развития социума, глубже проникать в суть происходящих процессов. Учитывая значимость этой проблематики, можно сказать, что гендерное "измерение" дает возможность по иному взглянуть на хорошо известные факты или произведения, интерпретировать их с учетом гендерной дифференциации, выявлять тексты, отражающие символы женского опыта, а также деконструировать, казалось бы, незыблемые понятия. Ведь новое прочтение (интерпретация, толкование) текстов позволяет отойти от традиционных и литературоведческих, и социально-политических трактовок, проанализировать произведения с точки зрения представлений о понятиях "мужественное" и "женственное", которые, в свою очередь, являются конструктами культуры и эволюционируют в ходе исторического развития. Следует иметь в виду, что "не существует единого феминистского или гендерного литературоведения". Поэтому же и не подразумевается какого-то единого метода. Гендерные исследования, как и феминистское литературоведение, в силу постановки проблемы нарушают узкие рамки филологии, поэтому невозможно себе их представить без междисциплинарных подходов. (Митчелл, 1998)

Одной из составляющих "женских исследований" стала "женская история" ("история женщин"). Понятие "женская история" выражает специфику женского опыта по отношению к "истории женщин" ("истории о женщинах"), однако в противоположность "гендерной истории", эти понятия могут употребляться как идентичные. Как историографическое направление "история женщин" может также пониматься в контексте становления "новой социальной истории". Именно развитие в русле "новой социальной истории" с ее направленностью на изучение "народной истории" и ориентацией на взаимодействие с другими социальными науками - социологией, демографией, антропологией и др. - стало залогом роста нового направления. По мнению Л.П. Репиной "С одной стороны, это создало условия для более полного осмысления экономических, политических, правовых и т.д. аспектов существования женщин прошлого и признания половых различий как одной из важнейших систем социальной организации, а с другой - раскрыло новые аналитические возможности в исследовании традиционно приоритетных для женщины сфер семьи и частной жизни". (Репина, 1996, 39-42)

Вопрос о роли женщин в исторической науке также был поставлен задолго до наших дней, поскольку история женщин и создавалась главным образом женщинами. Имеется в виду неизвестная до недавнего времени глава истории женщин, а также глава истории историографии, не вошедшая в многочисленные труды, посвященные этому предмету. Историей женщин-историков в Соединенных Штатах впервые занялась в 1975 г. К. Скляр; в 1980 г. о роли женщин в исторической науке Франции и Англии писала Н. Дэвис, в 1984 г. тот же сюжет применительно к Франции, Англии и Соединенным Штатам осветила Б. Смит.

Несмотря на то, что понятие "женская история" появилась сравнительно недавно, существует множество мнений, направлений и идей по поводу данной темы. По мнению Л.П. Репиной в "истории женщин" можно, хотя бы условно, выделить два направления, отражающие важнейшие тенденции и, одновременно, соответствующие стадиям развития этого историографического направления. В первом и наиболее традиционных из них, господствовавшем до середины 1970-х гг., ставилась задача "восстановления исторического существования женщин", "забытых" или "вычеркнутых" из официальной "мужской" историографии. В соответствии с этим выстраивался проект написания особой "женской истории" - "her-story". Это было альтернативой по отношению к традиционной историографии, определявшейся как "his-story". Научные работы, относящиеся к этому течению, имеют по большей части, описательный характер. Второе направление, которое утвердилось во второй половине 1970-х гг., уже в гораздо большей степени принадлежало к парадигме социальной истории. "Его представители видели свою цель в изучении исторически сложившихся отношений господства и подчинения между мужчинами и женщинами в патриархатных структурах классовых обществ. Однако в своем стремлении связать "женскую историю" с историей общества они, в духе марксистских теорий, делали упор на объяснение полового неравенства его укорененностью в неравенстве экономическом".

Историк А. Скотт в 1979 г. написала заметку "Место женщины - в исторических книгах". Это было не просто описанием фактов, а настоящим вызовом. Так как если в обычной историографии историей считалось только то, что делалось мужчинами, то есть то, что они переживали и о чем писали. Накопленный в истории мужской опыт идентифицировался с "всеобщей историей", с "историей в целом". К такому выводу пришел в 1911 г. автор известной книги "История новой историографии", Э. Фютер. В первой главе он исследовал истоки современной историографии, возводимые им к XIV в.: к Франческо Петрарке с его "Liber de viris illustribus" и Джованни Боккаччо, который как бы уравновесил биографии мужчин, написанные Петраркой, собранием биографий женщин "De claris mulieribus". Сравнение этих сочинений побудило Фютера заявить: "Удивительна сама мысль о том, что Петрарка говорит только о мужчинах. Ради справедливости или из галантности стоило бы добавить и женскую половину". Но Петрарку интересовали - в связи с проблемой "военного и политического величия древнего Рима" - не столько мужчины, сколько "полководцы и государственные деятели". Боккаччо же со своими жизнеописаниями женщин "вообще покинул область истории". (Fueter, 1987)

Женщинами немало написано о роли женщин в истории, прежде всего в период с конца XVIII вплоть до XX столетия, и иногда эта роль раскрывалась как "власть, присутствие": к примеру, в 1832 г. у А. Джеймсон (Smith, 1984, 399-416). По материалам Германии подобных исследований еще нет. Возможно, это - запоздалое следствие того, что именно здесь были заложены основы современной научной историографии. В Германии с конца XIX века тоже появлялись диссертации по истории, написанные женщинами и нередко посвященные истории женщин. (Gebser, 1997)

Однако эти давние пробы пера не привлекли внимания академической историографии и были "забыты" в период между 1930-ми и 1960-ми годами. С тех пор место женщин в историографии стало, в сущности, определяться словами, обычно завершающими предисловия к многочисленным историческим трудам: "Но без Маргарет Х, чьи страдания близки всем женам ученых, без ее самопожертвования, терпения и никогда не изменявшего ей чувства юмора эта книга никогда не была бы написана".

О том, какой путь пройден лишь за одно десятилетие - прежде всего в Соединенных Штатах, но не только там, - свидетельствуют два журнала, в которых были опубликованы упомянутые статьи о женщинах-историках: работа К. Скляр появилась в 1975 г. в основанном незадолго до этого журнале "Feminist Studies", а работа Б. Смит - в 1984 г. в "American Historical Review". Последний журнал посвятил "истории женщин" один из своих номеров, причем участвовавшие в нем авторы принадлежат к новому поколению женщин-историков. Среди журналов нефеминистского направления, издающихся в других странах, на подобный дубль, т.е. выпуск номеров, посвященных истории женщин и с авторами из числа женщин-историков, открыто отважились до сих пор лишь "Quaderni Storici" в Италии, "Schweizerische Zeitschrift für Geschichte" в Швейцарии, один шведский и два датских журнала.

В 1958 работавший в университете Калифорнии (Лос-Анжелес, США) психоаналитик Роберт Столлер ввел в науку термин «гендер» (социальные проявления принадлежности к полу или «социальный пол»). В 1963 он выступил на конгрессе психоаналитиков в Стокгольме, сделав доклад о понятии социополового (или – как он назвал его – гендерного) самоосознания. Его концепция строилась на разделении «биологического» и «культурного»: изучение пола (англ. – sex ), считал Р.Столер, является предметной областью биологии и физиологии, а анализ гендера (англ. – gender ) – может быть рассмотрен как предметная область исследований психологов и социологов, анализа культурно-исторических явлений. Предложение Р.Столлера о разведении биологической и культурной составляющих в изучении вопросов, связанных с полом, и дало толчок формированию особого направления в современном гуманитарном знании – гендерным исследованиям.

Благодаря их появлению и развитию пол в социальной теории рассматривается как инструмент социальной детерминации и стратификации (наравне с классом, этносом, конфессией, культурой), а актуальные социальные проблемы – власть, насилие, самосознание, свобода – предстают как проблемы, связанные с принадлежностью к определенному полу. Проблемы сущности человека, смысла и предназначения получили благодаря гендерным исследованиям гендерное измерение, представ как связанные с социально-половыми (гендерными) ролями каждого индивида и существующей в любом обществе иерархии и дискриминации по признаку пола.

Женские исследования

Женские исследования (women"s studies) – начальный этап гендерных исследований (70-е годы).Ощутимый рост интереса к «женской теме» в современном гуманитарном знании относится к концу 60-х. Социально-политический контекст появления женских исследований был создан либералистскими идеями (эмансипации, равенства, автономии, прогресса), нашедшими отражение в (1) молодежных движениях конца 1960-х и революции «новых левых», (2) сексуальной революции, от последствий которой женщины выиграли более мужчин и (3) связанной с сексуальной революцией «второй волной» феминизма.

Теоретический анализ отношений полов был востребован изменившимися (по сравнению с 19 в. и «первой волной» движения) целями феминисток: от борьбы за равенство прав, которое оказалось уже зафиксированным в законах многих стран, они перешли к борьбе за равенство возможностей для женщин, от «феминизма равенства» к «феминизму различий», требованию признать «особость» женского социального опыта. Главной целью «шестидесятниц» 20 в. стало создание свободной, автономной женской личности.

Споры о том, достижима ли такая цель, втянули в исследования «женской темы» генетиков, психологов, антропологов, этнологов, философов, историков, социологов, филологов. Вместе с возникновением в 1970 во Франции «Движения за освобождение женщины» там были основаны и первые феминистские журналы. Аналогичный процесс начался и в США, где в короткие сроки добились больших тиражей журналы «Signs», «Feminist Studies», «Women"s Studies Quarterly». Взлет неофеминизма появлиял на интеллектуальную сферу: ученые в Европе и США стали избирать объектом своих изысканий женщину – в семье, на производстве, в системах права и образования, в науке, политике, литературе и искусстве. Первый спецкурс по истории «женского движения» был прочитан в Сиэтле в 1965. В конце 60-х спецкурсы «о женщинах» читались также в Вашингтоне, Портлэнде, Ричмонде, Сакраменто. В 1969 исследовательница из Корнелльского университета Шейла Тобиас предложила обобщающее название для этих спцкурсов – Female Studies. В 1970 возглавленная ею команда преподавателей социальных наук (психологов, социологов, историков) прочла в указанном университете междисциплинарный курс «Женская персональность» («Female Personality»), на который записалось и сдало зачетный экзамен более 400 человек. Одновременно, в том же 1970, в университете Сан-Диего была учреждена своя «женская» программа обучения студентов; та же Ш.Тобиас организовала там специальное издание «Female Studies», которое взялось за публикацию программ курсов, списков литературы и было нацелено на обмен опытом между преподавателями, увлеченными женской темой. В том же 1970 в Балтиморе Флоренс Хоу и Полом Лоутером было учреждено издательство «Feminist Press», сыгравшее немалую роль в пропаганде научного знания о взаимоотношениях полов.

К концу 60-х – началу 70-х в рамках многих традиционных академических дисциплин уже в десятках университетов США и Европы появилось «изучение женщин». Историки возвращали несправедливо забытые имена тех, кто внес вклад в развитие культуры, литературоведы рассматривали своеобразие образного и речевого стиля женщин-писательниц, педагоги ставили вопрос об особенностях воспитания мальчиков и девочек, психологи обращались к ранее известным, но несколько подзабытым классическим трудам по женской психологии, социологи пытались показать неодинаковость социальных ролей мужчин и женщин и вытекающие из нее демографические последствия. Термин «гендер» в их работах соотносился лишь с женским опытом и употреблялся тогда, когда речь шла о социальных, культурных, психологических аспектах «женского» в сравнении с «мужским», при описании норм, стереотипов, социальных ролей, типичных для женщин.

Исследования, которые именовались «гендерными» и были опубликованы в 70-е, были «женскими исследованиями» и велись они женщинами-учеными, стоявшими на феминистских позициях. Те же самые исследования в 70-е могли также называться:

«женскими исследованиями» («Female Studies»), что казалось ученым-феминисткам слишком биологизированным;

«феминистскими исследованиями» («Feminist Studies»), что отвергалось многими по причине идеологизированности (т.к. не все желающие примкнуть к новому направлению числили себя феминист(к)ами);

«изучением женщин» («Women"s Studies»), что считалось не слишком политкорректным, так как подчеркивало «объектность» женщины или женщин как предмета изучения;

«женскими исследованиями» («Women Studies») – так определялись исследования любой проблемы, написанной на «женскую тему», и (!) чаще всего самими женщинами.

В 1975, объявленном ООН «Всемирным годом женщины», американская исследовательница Нин Коч (Nynne Koch) сконструировала термин «феминология», получивший распространение в России. Под нею стали понимать междисциплинарную отрасль научного знания, изучающую совокупность проблем, связанных с социально-экономическим и политическим положением женщины в обществе, эволюцией ее социального статуса и функциональных ролей.

Главными отличиями «женских исследований» или «феминологии» как научного направления от всех предшествующих штудий, касающихся социально-половых ролей, этнографии, психологии и социологии пола, были: (1) ориентация на критику наук, ранее не «видевших» женщин; (2) нацеленность на критику общества и потому связанность с женским движением; (3) развитие на пересечении научных дисциплин в форме междисциплинарной исследовательской практики.

Говоря о главных достижениях гендерных исследований на их первом, феминологическом этапе, нужно подчеркнуть, что они: (1) ввели фактор различия полов в традиционный социальный, в том числе социально-стратификационный анализ; (2) возвратили женские имена социальному знанию – истории, философии, литературоведению, психологии; (3) заставили признать, что социальное знание, ранее считавшееся «полным» и «универсальным» для всех без различия пола, таковым не является, поскольку традиционные теории познания преуменьшали значение главных в женском опыте и женских жизнях областей знания, были слишком рационалистическими; (4) обосновали историчность двух взаимодополняющих социальных сфер – публичной-«мужской» и частной-«женской» и равную значимость частной сферы для функционирования общества; (5) разрушили многие проявления мужского мифотворчества (о равной значимости для обоих полов крупных социальных потрясений – например, Французской буржуазной революции 1789 (см. также ВЕЛИКАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ), о неспособности женщин создать гениальное произведение – выяснилось, что каноны гениальности созданы также мужчинами и т.д.) и заставили обсуждать предположение о том, что историческое время, проживаемое женской половиной человечества, протекает не в тех же ритмах», что «мужское»; (6) создали предпосылки для перехода от анализа больших структур и социальных общностей к антропологически-ориентированным социальным наукам, интересующимся жизнью отдельных людей; (7) поставили вопрос о разных научных стилях – объективистском, «мужском» и эмоционально-богатом, «женском» – написания исследований; (8) ввели гендерное измерение в социально-экономическую историю, пополнившуюся такими темами, как «феминизация бедности», «фемининность безработицы», «политэкономия домашнего труда», «история женского домашнего труда», заставив признать категорию «пол» одним из структурообразующих экономических принципов; (9) выявили особое понимание темы «женской работы » как неоплачиваемого женского труда (рождение детей, воспитание их, труд по поддержанию в доме чистоты, приготовлению пищи, стирке, глажке, уходу за больными и немощными), бывшего всегда, во все эпохи почти незаметным или умышленно не замечаемым. (10) Проанализировав прошлое и настоящее т.наз. «женских профессий» (воспитательницы, учительницы, гувернантки, поварихи, прачки, гладильщицы, прядильщицы, ткачихи, медсестры, социальной работницы), исследовательницы женщин показали, что эти профессии сложились и воспроизводятся как продолжение гендерных ролей, приписанных женщинам социальными и культурными нормами. (11) Как итог – «женские исследования» вовлекли в феминистское движение массу женщин, в том числе женщин из числа ученых. Они пришли в новую область знания со сложившимся житейским и научным опытом, который позволял им превращать «личное» вначале в «профессиональное», а затем и в «политическое». (Лозунг Р.Унгер «Личное – это политическое!» – лозунг феминизма «второй волны»).

На данном (раннем, феминологическом) этапе гендерные исследования были научным движением без центра и лидера, без общего, единого стиля и целей. Развивавшие их приверженцы знали одно: они не хотели быть похожими на представителей «мужской» науки, полной конкуренции, стремления к лидерству и выстраиванию иерархий. Чтобы избежать всего этого и добиться большего единения, феминологи предлагали совместно подписываться на научные журналы, проводили свои занятия в комнатах, где можно поставить стулья в форме круга, практиковали ведение дневников размышлений (объявляя опыт каждой интересным всем), при общении использовали только обращение по имени (оставив мужскому сообществу именование по фамилии; впоследствии во имя равенства они призвали и имена писать со строчных букв). Феминологи 70-х увлекались созданием малых творческих групп и коллективов, небольших совместных проектов, едва ли не первыми стали практиковать интерактивность в преподавании – постоянный обмен мнениями профессоров со студентами во время лекций, интеллектуально и эмоционально вовлекающих обе стороны в процесс обучения. Отказ от принципов лидерства, иерахий и дисциплинарности не имел аналогов в мировой истории науки, поэтому ни одно из ее направлений и образовательных стратегий не изменили настолько системы академического образования и обучения (особенно в США), как это удалось женским и гендерным исследованиям.

Несмотря на очевидные успехи – и в содержании, и в методах получения нового знания – традиционная наука восприняла скептически возникновение «женских исследований». Непризнание и насмешки в адрес «женоведов» (феминологов) предопределили возникновение духа кастовости университетских и академических объединений, изучавших женскую тему. Феминологи 70-х оказались вытесненными из своих дисциплин на обочину «большой науки», в своеобразное гетто, образовав евро-американскую субкультуру или «сестринство» исследовательниц, хорошо знавших и поддерживавших друг друга на конференциях, в переписке, но мало замечаемых коллегами по профессиям.

Вторая стадия развития гендерных исследований

Вторая стадия развития гендерных исследований : признание «женских исследований», возникновение «мужских» (андрологии) – 1980-е годы. За включение «женских исследований» в систему высшего образования раньше других стали выступать исследовательницы и преподаватели американских университетов, где знания о женщинах интенсивно вводились в традиционно преподаваемые дисциплины уже с 70-х. Там широко обсуждались явления дискриминации женщин в публичной сфере, в том числе в науке, а также в сфере частной, анализировались предубеждения против них (гендерные предрассудки), существующие в обществе и, в частности, во властных и образовательных структурах, отразившиеся в литературе и т.п. Особенно жаркие споры вызывал междисциплинарный характер «женских исследований», ставящий под вопрос их самостоятельный статус – ведь они претендовали на ранг независимой дисциплины, а не просто «раздела» в рамках дициплин уже существующих. Не совсем был ясен и ответ на вопрос, специалистов какого профиля должны выпускать факультеты «женских исследований».

Междисциплинарность направления, равно как многосторонность исследовательского объекта («женщины»), взрывавшие границы между отраслями знания, были главным препятствием для создания отделений Women"s studies в университетах Европы. Они оставались более консервативными и скованными традициями, нежели американские, и в них «женские исследования» могли лишь временно объединять единомышленниц в рамках «проекта» или «лаборатории», не претендуя на равноправный статус с факультетами.

Довольно быстро – несмотря на все стремления к единству – обнаружились разногласия и среди самих феминологов. Одни исследовательницы видели в «women studies» часть женского движения; другие – считали их неидеологизированным и неполитизированным именно научным направлением. В этих разногласиях коренилось зарождавшееся в те годы расхождение между феминистками-практиками и исследовательницами-теоретиками, которых первые упрекали в удаленности от конкретных проблем сегодняшнего дня, а закрытости «в башне из слоновой кости». Их оппонентки, сторонницы (как они заявляли) большей объективности и меньшей политизированности, выступили против дальнейшего обособления «женских исследований» от традиционной науки. Многим из них стало ясно, что простого «добавления» женских имен, механического включения в исследования данных о женщинах недостаточно для того, чтобы изменить представления о роли женщин в целом, убедить в различности социального опыта представителей разных полов.

«Женские исследования» ширились, число их приверженцев множилось. Все чаще заявлявшие о своей независимости и непохожести на иные науки и принципы их преподавания, «женские исследования» активно пропагандировали свои новые подходы к обучению, делая акцент на критике всех форм доминирования и призывая коллег-мужчин к сотрудничеству и терпимости.

Под непосредственным воздействием «женских исследований» возникли в те годы «мужские исследования» (Men"s Studies) или социальная андрология. Добиваясь научного признания, они прошли те же стадии неприятия и насмешек, что и исследования женские. Андрология или «мужские исследования» были, в известной степени, ответом на усиление феминистского движения и стремление приверженцев «исследований женщин» многосторонне (но с позиций женского опыта!) изучить взаимоотношения полов. Среди причин появления социальной андрологии можно также назвать переосмысление мужской гендерной роли, ее ограниченности, и стремление разрушить полоролевые стереотипы – темы, обозначившиеся в общественных обсуждениях на волне развертывания сексуальной революции и успехов операций по смене пола.

Возникшее десятилетием позже «второй волны» феминизма – то есть в 70-е годы 20 в. – мужское «освободительное» движение (в США его представляют «Национальная организация меняющихся мужчин», «Национальная организация мужчин против сексизма») стало со своей стороны бороться за широкий выбор стилей жизни, за более широкий (нежели заданный стереотипами) спектр эмоциональных проявлений для мужчин. Подобно тому, как феминистки и примкнувшие в «женским исследованиям» исследовательницы пытались разгадать «мистику женственности», социальные андрологии задались задачей разгадать «загадку мужественности». «Мужские исследования» пытались выявить основные этапы становления концепций мужественности, возможные кризисы и девиации, особенности способов, механизмов, каналов формирования института пола, в данном случае – пола мужского и предложить возможные варианты преодоления жесткости мужской гендерной роли (в частности – через так называемое «новое родительство», в рамках которого оба родителя активно участвуют в воспитании).

Довольно быстро «мужские исследования» в истории и социологии оказались востребованы не только академическим знанием, но вышеперечисленными организациями, которые показали себя такими же борцами с гендерными предрассудками и привилегиями, как и феминистки, защитниками прав геев, бисексуалов, транссексуалов, лесбиянок.

В течение десятилетия идеи «мужского освобождения» получили распространение в Австралии и Англии, отчасти в Европе, но там – в отличие от США – мужское движение не превратилось в политическую силу. Тем не менее, как направление научных исследований андрология утвердилась и там. Особый вес, в частности, в Европе получила «история мужчин» – как дисциплина, занимающаяся изучением прошлого мужчин (по аналогии и как реакция на «историю женщин»). «История мужчин» начала развиваться с начала 80-х, практически одновременно с социологией маскулинности, сосредоточившись на том, как и почему внутренняя и внешняя политика, военное дело, дипломатия были в прошлом и остаются в настоящем мужскими сферами действия.

«Исследователи женщин» и «исследователи мужчин» на этом этапе развития гендерных исследований добились многого.

(1) Прежде всего, «исследователи женщин» сумели реабилитировать феминизм как политику, в основе которой лежит принцип свободы выбора; они заставили общество признать феминистскую идею личностного становления женщины как основы ее эмансипации и эмансипации общества от стереотипов. (2) Благодаря «женским исследованиям» возникли «мужские исследования», и их приверженцы увидели общность своих целей с феминистками. (3) Вместе со специалистами в области социальной андрологии, социальные феминологи и андрологии 80-х активно участвовали в переориентации социального знания от изучения крупных социальных общностей и групп к изучению отдельных людей (т.е. участвовали в т.наз. «антропологическом повороте» современного социального знания); (4) Идя навстречу друг другу с разных «полюсов», феминологи и андрологи сумели придать гендерный ракурс биографическому и автобиографическому методам, обратив внимание на несходство мужской и женской индивидуальной и коллективной памяти, особенностей фиксации и осмысления увиденного и примеченного. (3) Их исследования способствовали росту значимости качественных методов в социологии, «устной истории» в науках о прошлом и этнологии, благодаря чему в круг изучаемых вопросов оказались введены такие темы как, например, сексуальная автобиография, инвалидность, «нетипичность». (4) Феминологи и андрологи поставили как особую научную проблему исследование тела и телесности социальными науками в ее гендерном аспекте. (5) Через анализ властных отношений, отношений господства мужчин и подчинения женщин, был показан механизм и пути превращения индивидов (женщин и мужчин) из «героев» общества и истории в их «жертв».

Размышляя о взаимодействии понятий «мужественности» и «женственности», андрологи и феминологи практически одновременно пришли к выводу о необходимости координации своих исследований и направлений работы. К концу 80-х в науке появилась тенденция именовать все исследования, касающиеся вопросов пола, гендерными – какого бы содержания они ни были и с какой бы теоретической платформы они ни писались. Понятие «гендерные исследования» оказалось более конформным и приемлемым для научного сообщества, нежели термин «женские исследования». Гендерологами оказались согласны именовать себя и некоторые мужчины, которые не нашли в себе в прошлом мужества назваться специалистами в области «женских исследований», а тем более феминистами. Для значительного количества исследователей термин «гендерный» оказался, следовательно, удобным прикрытием («терминологическим зонтиком»), выражающим «политическую нейтральность и академическую респектабельность» (Дж.Скотт).

Третья стадия развития гендерных исследований.

Третья стадия развития гендерных исследований: объединения и размежеваний (конец 1980-х – конец 90-х годов) . От анализа патриархата и свойственных ему политик подавления и дискриминации (женщин, сексуальных меньшинств) гендерологи 80-х сочли возможным перейти к анализу гендерных систем – то есть выявлять и анализировать разные аспекты социальности и культуры в их гендерном измерении. Новая концепция «гендера» перестала связывать его исключительно с женским опытом. Под гендером стали пониматься система отношений, которая является основой стратификации общества по признаку пола.

На этом этапе гендерные исследования – объединив «мужские исследования» и «женские исследования» – стали признанной частью учебных программ в сотнях вузов (600 колледжей в 34 штатах) и самостоятельными факультетами в 30 американских университетах. В США развернули свое действие более 130 программ поствузовского образования по линии «женских и гендерных исследований» – на них готовят магистров, возникла докторантура для получения звания PhD (соответствует российскому званию «кандидата наук»).

Однако перспективы объединительных тенденций в гендерных исследованиях радовали далеко не всех их приверженцев. В частности, уже в конце 80-х многие из работ, написанных на основе гендерного подхода к анализу социальных явлений, подверглись критике за нечувствительность к расовым различиям (поскольку исследователи обращались в основном к проблемам белых образованных европейских и американских женщин среднего класса). Эта тенденция была связана с усилением позиций «цветного феминизма». С другой, несколько неожиданной стороны, гендерные исследования стали объектом порицания за скатывание к гетеросексизму (акцентирование гетеросексуальных отношений как «нормальных» и малое внимание к социальному опыту геев и лесбиянок, который перестал рассматриваться как «отклоняющийся», но стал оцениваться как «другой, тоже нормальный»).

Развернувшиеся дебаты совпали с новым этапом в развитии мирового социального знания – этапом разочарования в структуралистских и модернистских концепциях, господствовавших до начала 90-х.

Вместо попыток находить и анализировать социальные истоки гендерной асимметрии и дискриминации (которые ранее осмыслялись на основе концепций структурного функционализма и социального конструктивизма), гендерологи задались задачей создания метатеории, раскрывающей отношений между Наукой, Властью и Гендером. Для этого им необходимо было убедить пересмотреть многие привычные представления и научно-доказанные «истины», в частности усомниться в самой возможности создания «абсолютно объективного», свободного от пристрастий и субъективной заинтересованности, научного исследования. Обсуждая эти вопросы, гендерологи 80-х так и не пришли к единому мнению о том, можно ли считать себя примкнувшим к данному направлению научного знания, не разделяя феминистских идей и феминистской идеологии. При этом убежденные феминистки выступали на этом этапе с резкой критикой так называемой «ложной теории гендера» (прикрывающей обычные исследования полового диморфизма и привежденность биологическому детерминизму с его теорией половых ролей), а вместе с ним – многих примкнувших к гендерным исследованиям ученых, не разделявших и не разделяющих феминистских взглядов. Дискуссии и споры привели, во-первых, к большей поляризации позиций радикальных и либеральных феминисток. Во-вторых, расхождения между сторонницами «феминизма равенства» (сходства мужского и женского типов субъективности) и «феминизма различий», (или, как чаще пишут сами гендерологи, «различений » между мужским и женским типами субъективности и идентичности) развели по разным сторонам американскую науку и науку европейскую, особенно – французскую. Среди американских гендерологов больше сторонников феминизма равенства (хотя в США можно отыскать представительниц всех течений в феминизме), а среди европейских – больше сторонниц феминизма различий.

Четвертая стадия.

Четвертая стадия: гендерные исследования в эпоху глобализации (конец 90-х годов – настоящее время) . В последнее время гендерные исследования стали признанным направлением развития гуманитарного знания не только в США и Западной Европе, но и в странах Африки, Азии, Восточной Европы, России, на постсоветском пространстве. Это связано с ростом внимания к проблемам женщин, имеющим международный характер. Регулярные международные летние и зимние «школы», «институты», конференции, конгрессы, проводимые при поддержке женских организаций, собирают сотни слушателей. Образовательные программы приобрели глобальную ориентацию, в особенности те из них, которые ориентированы на страны третьего мира. Они делают акцент на политических вопросах, проблемах дискриминации женщин и сексуальных меньшинств на рынке труда, на проблемах милитаризма, беженцев, репродуктивных прав, семьи.

Несмотря на то, что единой идеологической позиции, которая бы объединяла большинство гендерологов, нет (как нет и единого идейного основания у мирового феминизма, его направления развнозначны и различны), все большее значение приобретают «Международные сети гендерных исследований» – списки адресов электронной рассылки, которые позволяют объединиться исследователям во всем мире, изучающим определенную тему или вдохновленных одним проектом. Одна из самых известных таких Сетей в Восточной Европе поддерживается Фондом Дж.Сороса и связана с Программой «Гендер и культура» Центрально-Европейского университета в Будапеште. Самая же крупная и мощная из сетей организована при Гендерном институте Лондонской школы экономики в 1996. В числе своих задач она перечисляет следующие: поддерживать проекты гендерных исследований; развивать теории этики, справедливости демократии с учетом гендерного фактора; расширять перспективы социальной политики, включая в круг ее внимания тех, кто был несправедливо обойден защитой (в том числе не только женщин, но и сексуальные меньшинства). Среди проектов лондонской Международной сети гендерных исследований – «Гендер и социальная философия», «Коллективные идентичности и гендер», «Равные возможности и образование в течение всей жизни». Основной принцип деятельности – триединство этики, теории и практики.

Принципы современных гендерных исследований основаны на открытом признании личной ангажированности ученого, его вовлеченности в движение за гендерное равенство. Основная и наиболее влиятельная часть гендерного сообщества начала 21 в. полагает, что причисление того или иного ученого к гендерологам – означает его ясно выраженное согласие с феминистской перспективой. Среди задач, которые ставят те, кто использует гендерный подход к анализу социальных явлений, можно выделить: (1) преодоление андроцентризма, категорический отказ от «смешения» мужских и женских нарративов при реконструкции жизни отдельных этносов; (2) неформальное внимание к гендерным различиям, раздельное изложение жизненных практик мужчин и женщин, (3) отдельное документирование мужских и женских жизней и практик при анализе образа жизни любого этноса; (4) специальное исследование всех видов социальных практик женских сообществ и позиционирование женщин как «ключевых информаторов»; (5) особое внимание – анализу женского/мужского опыта с точки зрения самих его носительниц/носителей, их жизненной перспективы, взгляд на респондентов «снизу» и «изнутри» (insiding), а не «сверху», с позиций умудренного носителя высших истин; (6) концептуализация женского/мужского поведения как влияния разных социальных и исторических контекстов; (7) умение прислушиваться к собственным эмоциональным реакциям, сопоставлять свой жизненный опыт с опытом информатора (проблема «доверия» своим эмоциям, а не элиминации их); (8) фиксация аспектов, которые не всегда ставятся (или вовсе не ставятся) традиционными исследователями (роль дочери в семье, практики женской повседневности в гигиене и лечении женских болезней, социальный опыт транс- и бисексуалов, лесбиянок и геев, механизмы отторжения обществом немужественных мужчин и т.п.). (9) нацеленность на оптимистическую перспективу и преодоление практик виктимизации (попыток представить объекты своего изучения – например, немужественных мужчин или мужеподобных женщин – бессильными жертвами); (10) обучение «изучаемых объектов» методам анализа их собственных жизней, формулированию целей и жизненных задач, связанных с устранением неполноправия; (11) неавторитарный характер выводов и в этом смысле уход от стандартов традиционных исследований, в которых важно убедить – при сохранении критической нацеленности работ против биологического детерминизма и представлений о том, что есть нечто заданное Природой, а потому неизменное (то есть против эссенциализма).

Гендерные исследования конца 20 – начала 21 вв. оказались замеченными официальными властями (по крайней мере в США). Под их непосредственным влиянием возникают такие направления деятельности местных, федеральных и центральных властей как гендерная экспертиза законодательства, активизма политических деятелей и т.п.

Наталья Пушкарева

Литература:

Пушкарева Н.Л. Зачем он нужен, этот «гендер »? // Cоциальная история 1998/1999. М., 1999. С. 155–177
Ярская-Смирнова Е.Р. Женские и гендерные исследования за рубежом // Денисова А.А. (ред.) Словарь гендерных терминов. М., 2002. С.100–103
Материалы в Интернете: Women Studies in Europe // http://women-www.uia.ac.be/women/noise/index/html
Women"s Programm: http://www.soros.org/wp



Женские исследования (women’s studies, феминология) — направление научной деятельности, направленное на изучение статуса и положения женщины на мировом уровне, в конкретном обществе или культурной традиции в определенное историческое время, при котором рассматривается женский жизненный опыт в системе социальной и культурной действительности. Женские исследования — это предпосылка появления .

В женских исследованиях выделяют четыре этапа:

• Конец 60-х — 70-е гг. — «добавить женщин и перемешать» («add women and stir» method). Название этого этапа принадлежит Шарлотте Банч (Charlotte Bunch), которая впервые сформулировала это выражение на ежегодной конференции Национальной ассоциации США по женским исследованиям в 1979 г. В этот период в центре внимания были женщины как социальная группа, ранее исключенная из традиционного гуманитарного и социального знания. Использование нового женского подхода вскоре показало, что практически все традиционные дисциплины были «гендерно слепыми», отражали мужские предубеждения, использовали понятия, которые не принимали во внимание женский опыт. Например, социологические исследования труда исключали изучение домашнего труда и волонтерской работы — традиционных видов деятельности женщин; при изучении эпохи Просвещения игнорировалось положение женщин этого периода; в истории и социологии общественных движений не было места женским движениям и т. п. Таким образом, в течение данного периода были визуализированы женская жизнь и опыт, женский подход к анализу фактов, явлений и процессов. Например, истории были возвращены имена и творчество Кристины Пизанской и других авторов ранних трактатов в защиту прав женщин, женщин-ученых и авторок литературных произведений, женщин-социологов и психологов XIX в., чьи исследования тематики пола являются интеллектуальной основой современного (Толстокорова, 2005, с.205).
• Начало 80-х гг. — этап пересмотра традиционного знания и учебных курсов — в фокус исследовательниц и преподавательниц попали новые области знания (тело, насилие, частная жизнь, природа ). То есть, новый подход поднял вопрос о дисциплинах. Например, каким образом привилегированное положение ученых-мужчин влияло на продуцирование научного знания? Что отбиралось как достойное научного (исторического, социологического и т.д.) знания? (Толстокорова, 2005, с.206).
• Середина 80-х гг. — внимание к различиям и неравенству между самими женщинами (классовые, расовые, этнические, возрастные и др.), понимание разнообразия женских опытов. Развитие женских, а впоследствии и гендерных, исследований и учебных курсов на этой основе стало возможным во многом благодаря появлению в университетах достаточно большого количества женщин, прежде всего, среди ученых и преподавателей в области гуманитарных и социальных наук. Они привлекли внимание ученых и общественности к отсутствию исследований о роли женщин в истории, науке, к культурному формированию и и представлениям о роли полов в обществе и т. п. Были опубликованы работы о длительной дискриминации женщин в общественной и частной жизни, на рынке труда, об ограниченном доступе к образованию и профессиональному развитию, а также к политике на уровне принятия решений. Углубляясь в исследование отношений полов, изучая отношения и власти, они бросили вызов традиционным представлениям о роли женщин и о половых различиях, что укоренились в истории, литературе, психологии, социологии (Толстокорова, 2005, с.206).
• 1990-е гг . — этап, связанный развитием глобальной инфраструктуры и повышением внимания к международным проблемам женщин. Образовательные программы и исследовательские проекты по проблемам женщин стали распространяться в странах Западной Европы, Африки, Ближнего Востока, Азии и Латинской Америки. Были основаны регулярные международные летние институты, конференции и конгрессы, проводимые при поддержке многочисленных женских организаций. Это привело к интенсивному обмену информацией и опытом между учеными и преподавателями. Образовательные программы приобретали международную, глобальную ориентацию. В связи с растущим числом публикаций, вышедших в постколониальных государствах и странах третьего мира, современные программы по женским исследованиям ставят акцент на вопросах политики, социально-экономического развития, на проблемах милитаризма, репродуктивных прав, беженцев и др. (Малкина-Пых, 2006, с. 35).

Основной причиной превращения женских исследований в гендерные послужила устойчивая идентификация женских студий с феминизмом. Даже лишенный радикализма, феминизм иногда приобретал дух интеллектуальной и идеологической замкнутости, отказывая в своей теории другим исследованиям, несвязанными исключительно с женской проблематикой (Головашенко, 2004, с. 87).

Литература:

Толстокорова, А. В. (2005, 22 грудня). Вплив жіночого руху на філософію вищої освіти: західний досвід та українські перспективи. Американська філософія освіти очима українських дослідників: Матеріали Всеукр. наук.-практ. конф . (с. 200–206.). Полтава.

Малкина-Пых, И. Г. (2006). Гендерная терапия (Справочник практического психолога) . Москва: Эксмо.

Головашенко, І. О. (2004). Становлення теорії ґендеру. Основи теорії ґендеру: Навчальний посібник (с. 79–108). Київ: «К.І.С.».